Література, як дзеркало...

Частина перша.
Гадаю, всі пам'ятають "працю" Лєніна за назвою "Лев Толстой как зеркало русской революции". То я, поставивши за мету хоч трохи розібратися в тім, що являє собою рашизм, а правильніше росіянізм, коли ж точніше, за визначенням Ірини Власенко, то РОСІЯНСТВО, вирішив поміж справами викладати тут уривки з маловідомих нашому широкому загалу творів російських письменників, в яких красномовно зображені ті риси, ознаки, зразки і приклади проявів росіянства, котрі ми мусимо тепер спостерігати на нашій землі. Навіщо це роблю? А щоб не здавалося декому, що зло, яке чиниться рашистами, є винятком із їхніх правил: навпаки - це природня їхня поведінка і коріння його - у звичках попередніх поколінь.

Почнемо. Час дії - щонайменше півтора століття назад.
В. Гиляровский. МОСКВА И МОСКВИЧИ.

"...Трактир Бубнова занимал два этажа громадного дома и бельэтаж с анфиладой роскошно отделанных зал и уютных отдельных кабинетов.
Это был трактир разгула, особенно отдельные кабинеты, где отводили душу купеческие сынки и солидные бородачи-купцы, загулявшие вовсю, на целую неделю, а потом жаловавшиеся с похмелья.
К Бубнову переходили после делового завтрака от Лопашова и «Арсентьича», если лишки за галстук перекладывали, а от Бубнова уже куда угодно, только не домой. На неделю разгул бывал. Много было таких загуливающих типов. Один, например, пьет мрачно по трактирам и притонам, безобразничает и говорит только одно слово:
— Скольки?
Вынимает бумажник, платит и вдруг ни с того ни с сего схватит бутылку шампанского и — хлесть ее в зеркало. Шум. Грохот. Подбегает прислуга, буфетчик. А он хладнокровно вынимает бумажник и самым деловым тоном спрашивает:
— Скольки?
Платит, не торгуясь, и снова бьет…
А то еще один из замоскворецких, загуливавших только у Бубнова и не выходивших дня по два из кабинетов, раз приезжает ночью домой на лихаче с приятелем. Ему отворяют ворота — подъезд его дедовского дома был со двора, а двор был окружен высоким деревянным забором, а он орет:
— Не хочу в ворота, ломай забор! Не поеду! Хозяйское слово крепко и кулак его тоже. Затворили ворота, сломали забор, и его степенство победоносно въехало во двор, и на другой день никакого раскаяния, купеческая удаль еще дальше разгулялась. Утром жена ему начинает выговор делать, а он на нее с кулаками:
— Кто здесь хозяин? Кто? Ежели я хочу как, так тому и быть!
— А вы бы, Макарий Паисиевич, в баньку сходили — помылись бы. Полегчает…
— Желаю! Мыться!
— А я баньку велю истопить.
— Не хочу баню! Топи погреб!
И добился того, что в погребе стали печку ставить и на баню переделывать…"

А ми дивуємось: звідки в рашистів ця нездорова пристрасть все ламати й руйнувати.

Володимир ВОРОНА

На світлині: С. Кириллов. "Купец с рублем" Портрет из серии "Русские люди".