Произведения писателей зарубежья ныне широко издаются на Украине, становятся предметом академических исследований, изучаются в вузах и школах. Золотое зерно украинской духовности, рассеянное по всему миру жестокими ветрами эпохи, возвращается в родную почву. Во многом этот процесс - часть литературного воскрешения, вхождения в нашу духовную жизнь поколения "Расстрелянного Возрождения" 20-х - начала 30-х гг., тем более что и многие деятели украинской словесности в диаспоре принадлежат к той же генерации, в двадцатые годы они начинали свой творческий путь в Украине (Тодось Осьмачка, Улас Самчук, Иван Багряный, Юрий Шевелев, Аркадий Любченко, Иван Костецкий и др.) либо в Российской Федерации (Василь Барка, Дмитро Нитченко). Десятки из ныне живущих на Западе, в странах Восточной Европы, в Австралии литераторов пополнили за последние годы ряды Союза писателей Украины. В Украину возвращается рукописное наследие, архивы Володимира Винниченко, Ивана Багряного, Олександра Олеся, поэтов "Пражской школы" и др.
Знаменательным стал перенос издания ведущего в зарубежье украинского ежемесячного литературного журнала "Сучасність" ("Современность") из Мюнхена и Нью-Йорка в Киев, где его теперь выпускает объединенная редакция. Своеобразной манифестацией "единого потока" украинской литературы стал первый Всемирный фестиваль украинской поэзии "Золотой гомон", в котором участвовали такие видные авторы из диаспоры как Богдан Рубчак, Богдан Бойчук, Эмма Андиевская, Юрий Тарнавский, Вира Вовк, Роман Бабовал, Яр Славутич и многие другие.
Все это говорит об усилившихся с восстановлением независимого Украинского государства интегративных тенденциях в культуре мирового украинства, духовном единении ее диаспорных "кустов", отстоявших в чужеродной среде национальную самобытность, дополнив ее нюансами местных культурных влияний, вписав также неповторимые украинские краски в культуру стран своего проживания.
Пассионарная энергия диаспоры делает картину современной украинской культуры Украины более живой, наполненной, глубинной. Во многом благодаря диаспоре, географические и творческие координаты украинской литературы приобретают сегодня более масштабный и разветвленный характер, сближая страны и континенты, народы и культуры с самой Украиной.
И все же остается литературная "terra inkognita", причем это едва ли не самая большая часть диаспорного поля, все еще лежащая целиной для историков литературы.
И, как это ни странно, находится она не за тридевять земель, а совсем рядом - в Российской Федерации. В стране, на территории которой издавна проживало самое крупное украинское расселение вне своей исторической родины. И даже по итогам последней (1989 г.) переписи, по истечении десятилетий торжества интернациональной (читай: денационализирующей украинство) официальной политики, украинцев в России проживает около пяти миллионов человек.
Если исторические, хозяйственно-экономические, социальные, этнографические и некоторые иные аспекты расселения представителей этого крупнейшего после русских и татар этноса современной России хотя бы эпизодически изучались, освещались в монографиях и статьях, то культурологическая и особенно литературная проблематика долгое время оставалась вне поля зрения ученых.
Что, впрочем, и понятно: изучать истоки, развитие и само бытование украинской литературы в России в прошлые годы означало бы признание ее права на существование как важнейшего фактора духовной жизни, национального саморазвития местного украинства. А это, разумеется, не входило в планы ни наследников великодержавного "просветителя" Валуева, издавшего в свое время печально известный указ о повсеместном запрете украинского языка в печати и школьном деле, ни украинофобов сталинской когорты, ни их последователей.
Вот почему вплоть до начала 90-х гг. российская украиника пряталась за тяжелой дверью спецхранов. Она была похожа на затонувшую Атлантиду: кое-кто о ней слышал, но никто толком ничего не знал.
И все же ключ к познанию заключался в самих вопросах, которые, наконец, могут свободно прозвучать: "А знаете ли вы о существовании в 20-е - начале тридцатых годов украинских литературных организаций в Москве, на Кубани, в Сибири?" "Известно ли вам об украинском драматическом театре на Дальнем Востоке?" "Об украинских журналах и альманахах, выходивших в свое время в Краснодаре, Ростове-на-Дону, в Саратове?"
"О книжном издательстве "CiM" и журнале "Нео-Ліф" в Москве?", "О кубанских литературных дебютах одного из ведущих украинских писателей в США Василия Барки?"
Эти и другие подобные вопросы привели нас в газетные и архивные хранилища, фонды пресловутых, ныне приоткрытых спецхранов. И вот в мутной бездне проступают, пусть пока и не очень четкие, очертания забытого архипелага, островки украинской словесности - от Таганрога до Калача и Саратова, от Москвы до Краснодара и Омска, и далее - до Хабаровска и Владивостока. "Куди ж воно ділось?" - повторим давние слова Шевченко".
Искать ответы на этот вопрос необходимо. Ведь без этого не представить в полной мере широкий ареал украинской литературы, проблем усвоения ее материковой частью всего лучшего, созданного украинскими писателями в рассеянии. Этот необыкновенно важный и благотворный процесс выявления и собирания, распыленных в зарубежье "пульсаров" духовной энергии нации останется неполным и незавершенным, если не будет охватывать крупнейшего в мире восточного массива диаспорной украинской культуры и литературы, в частности, той ее части, которая создавалась на территории России, Российской Федерации.
Важно заметить, что, в отличие от западной диаспоры, расселение украинцев в России долгое время происходило в рамках общего унитарного государства - Российской империи, Союза Советских Социалистических Республик. При этом значительная часть украинцев, проживающих на территории соседних с Украиной российских областей, издревле являлась там автохтонным населением (часть Воронежской, Ростовской, Курской, Белгородской, Брянской областей, Кубань).
Казалось бы, это позволяло им с большим успехом развивать народную культуру, традиции, язык в собственной этнической среде, поддерживать более тесные связи с материковой культурой. Однако подчиненное положение самой Украины, препятствия, повсеместно чинимые царскими, а затем и большевистскими властями свободному развитию украинской культуры, образования, политика последовательной русификации резко ограничивали возможности сохранения диаспорой своей национальной идентичности, выявления ее национально-культурного потенциала.
И если западная диаспора, особенно второй (послереволюционной) и третьей (послевоенной) волны во многом формировалась за счет так называемой культурной эмиграции с Украины, которая несла с собой в зарубежье уже сформированный идейно-творческий, в том числе и литературный багаж, то украинские переселения на восток, в Россию подчинялись преимущественно сугубо утилитарным экономическим или карательно-политическим задачам (освоение новых земель в Сибири и на Дальнем Востоке, строительство и налаживание промышленного производства, эвакуация в годы войны, изоляция националистических, кулацких и иных "враждебных элементов" и проч.).
При этом организаторами переселений делалась однозначная ставка на быстрое обрусение переселяемой украинской "рабсилы", что методично и выполнялось: исключая короткий период украинизации в конце 20-х гг., для переселенцев с Украины не было создано ни одной украинской школы, ни одной украинской газеты... Нельзя, правда, сказать, что на территории России тогда не было украинских писателей. Были. И немало. Едва ли половина состава довоенного Союза писателей Украины, многие литераторы послевоенного времени пребывали в лагерях ГУЛАГа - на Соловках, в Колыме, Мордовии. Там остались неизвестные могилы большинства из них... Там не было литературной жизни. Там происходило уничтожение украинской словесности.
И все же, вопреки всему, она жила... Ведь корни ее в России уходят в глубину веков.
И было время, когда, говоря современным языком, в Россию с Украины проследовала мощная волна "культурной эмиграции".
Уместно вспомнить, что начало украинской литературной традиции в России связано с именами таких известнейших литераторов, публицистов, церковных проповедников XVII-XVIII вв. Евфимий Славинецкий, Симеон Яворский, Дмитрий Туптало, Феофан Прокопович... Из Киева переезжали в Московию по приглашению русских царей преподаватели и воспитанники Киево-Могилянской академии и коллегиума. "Как только Петр решил приблизить Россию к Европе, для чего среди прочих средств избрал и просвещение, так сразу же киевские ученые начали играть важную роль...". Не менее красноречиво и такое признание заслуг первопроходцев украинской литературной диаспоры в России: "Яворский, Туптало, а затем и Прокопович - выходцы из Киево-Могилянской академии в первой четверти XVIII в. определяли культурную политику в России..."
Правда, выступив своеобразными культурными донорами, названные представители украинской культуры в России обслуживали первоочередные интересы "прорубающей окна" в Европу империи, которая, воспользовавшись их услугами, вскоре силой административного воздействия запретила украинское книгопечатание, надолго поставив украинскую литературу в унизительные, полуподпольные условия существования. Мавр сделал свое дело...
В последующие годы приезжающие в Россию представители украинской интеллигенции, став известными русскими писателями, все же каждый по-своему выказывали свое украинство в литературном творчестве: это проявлялось в языковом колорите их произведений, изобиловавших украинизмами, украинскими фольклорными, этнографическими мотивами (Николай Гоголь, Василий Нарежный). Иные выходцы с Украины, оказавшись в российских культурных центрах, утрачивали свое украинство. Характерна творческая судьба Василия Рубана (1742-1795 гг.) - украинского и русского писателя, историка, издателя. После окончания Киевской академии талантливый юноша продолжил учебу в Московском университете. Успешно закончив его, жил и работал в Петербурге. Писал лирические стихотворения, оды и хвалебные стихи, издавал популярные журналы "Ни то, ни сио", "Трудолюбивый муравей", альманах "Старизна и новизна", переводил с латинского, немецкого и французского языков. Собственно украинская литературная традиция ушла из поля его деятельности, также как не стала она определяющей и в судьбе ряда других известных украинских по происхождению писателей, живших в России, таких, как Николай Кукольник, Василь Капнист и др.
Но эта традиция жила в народной украинской среде, и уже в конце XVIII века откликнулась с берегов Кубани в песнях-балладах казацкого предводителя Антона Головатого, а затем - в поэзии и прозе Якова Кухаренко, Василия Мовы, Василя Вареника, других авторов.
Несомненно, большую стимулирующую роль в зарождении украинского литературного движения на территории России XIX в. играли пребывание и активная литературная деятельность в Петербурге, Москве, других российских городах Тараса Шевченко, Пантелеймона Кулиша, Николая Костомарова, Михаила Максимовича, Осипа Бодянского и других видных украинских писателей.
Пройдут годы, десятилетия и украинская среда российских губерний выдвинет и поддержит таких талантливых литераторов как Яков Жарко, Вячеслав Потапенко, Гаврила Доброскок, Кость Буревий («Эдуард Стриха») примет с Большой Украины и вдохновит на творчество Владимира Самийленко, Спиридона Добровольского и многих других.
Кто-то из этих авторов родился и вырос в самой Великороссии, кто-то находился там временно, по воле жизненных обстоятельств, и, разумеется, литературная диаспора здесь всегда пребывала под непосредственным влиянием мастеров слова с Украины.
Проживая в России, украинские писатели создавали здесь свои литературно-художественные кружки и издания (альманах "Ластівка" /"Ласточка"/, журнал "Основа", издавались в середине XIX в. в Петербурге; журналы "Зоря", "Украинская жизнь", "Промінь" /"Луч"/ продолжили традиции украинской журналистики в Москве). На их страницах печатались произведения публицистических жанров, а также поэзия, проза, литературная критика, фольклорные и историко-краеведческие материалы, находившие заинтересованный отклик в Украине.
Отдельное явление досоветского периода представляет собой уже упоминавшийся феномен украинской литературы Кубани, олицетворяемый именами Антона Головатого, Якова Кухаренко, Василия Мовы (Лиманского), Якова Жаркого, Никифора Щербины и ряда других писателей, творческое наследие которых впервые представлено как целостное явление в недавно изданном в Краснодаре сборнике "Курень" (антология кубанской литературы конца XVIII - начала XX вв.), составленным известным исследователем творчества украинских писателей Кубани Виктором Чумаченко. Составитель справедливо указывает в предисловии к сборнику, что в историко-культурных условиях Кубани именно украинский фольклор стал живительной почвой для возрастания там индивидуальных писательских талантов. Вместе с тем украинская литература Кубани очень быстро прошла "фольклорный" путь развития и подключилась к решению общенациональных художественных задач. Об этом красноречиво свидетельствуют, например, активное участие одного из ведущих представителей этой литературы Якова Кухаренко в журнале "Основа", вслед за ним к украинскому литературному процессу приобщились и другие кубанские авторы (Федор Бойчук, Василий Мова-Лиманский, Дмитрий Дмитриенко-Бут, Стецько Шарап).
Реконструируя историю движения кубанских казаков, нельзя не видеть, как немилостиво относилась судьба к тем, кто отваживался поддержать огонек национальной жизни в этом отдаленном уголке украинского этнического пространства. Но наиболее жестоко она обидела самого талантливого кубанца - Василия Мову (Лиманского), который смог за всю свою жизнь опубликовать всего две статьи в защиту поэзии Тараса Шевченко и десятка два лирических стихотворений.
Положительную роль сыграли появившиеся на гребне революционных событий 1917 года не только в столицах, но и во многих провинциальных городах России украинские газеты: "Наше життя" ("Наша жизнь") - Петроград, "Сонце України" ("Солнце Украины") - Москва, "Праця i Воля" ("Труд и Свобода") - Воронеж, "Чорноморська Рада" - Новороссийск, "Голос України" - Омск, "Українське слово" - Томск, "Українська Амурська Справа" ("Украинское Амурское Дело") - Благовещенск, "Щире слово" ("Искреннее слово") - Владивосток и другие. И хотя многие из этих газет вскоре прекратили существование, вокруг них успевали организоваться кружки местных украинских литераторов, заинтересованный круг читателей.
Заметно оживилась литературная украинская жизнь в различных регионах России в двадцатые годы, что во многом явилось откликом на стремительно возрастающие духовные запросы украинского населения, количество которого в России существенно увеличилось. Так, если по переписи населения 1920 г. в РСФСР (без автономий) проживало около 4 миллионов украинцев, то в 1926 г. этот показатель приближался уже к 8 миллионам человек. То есть почти четверть от общего количества украинцев в СССР находилось на территории Российской Федерации.
Это обстоятельство, а также взятый советской властью на первых порах курс на поддержку национальных меньшинств, в частности, на украинизацию в местах компактного проживания украинского населения, способствовали созданию здесь достаточно широкой и разветвленной культурно-образовательной инфраструктуры. Множатся периодические украинские издания, среди них появляются и литературно-художественные.
Объективно создавались новые предпосылки и необходимая культурно-информационная среда для выявления и реализации творческого потенциала местного украинства, в частности, в области журналистики, художественной литературы. Достаточно быстро происходила самоорганизация литературных сил, возникали первые писательские организации, объединявшие авторов, которые писали на украинском языке.
Важным для поддержки украинского литературного движения был "столичный импульс", поступавший из Москвы. С октября 1923 г. до августа 1924 г. здесь активно действовал филиал украинской организации пролетарских писателей ГАРТ (Владимир Гадзинский, Григорий Коляда, Иван Дорожный, Андрей Скеля, Павел Анищенко и другие), которая явилась первой попыткой собирания украинских литературных сил в масштабах РСФСР. Впоследствии из московского гартовского актива сформировалось ядро всероссийской организации украинских писателей "CiM" ("Село i Micтo" - "Село и город") - "Союз украинских пролетарских и крестьянских писателей в РСФСР". В нем объединились украинские писатели, проживающие в Москве, на Кубани, в Сибири.
Организующим ядром московской группы "CiMa" были Кость Буревий (Эдвард Стриха), Григорий Коляда (Гео Коляда), Владимир Гадзинский (Иосиф Грих). В творчестве каждого из них заметно как глубинное освоение достижений украинской классики, так и равнение на лучшие образцы русского, европейского и мирового искусства, склонность к экспериментаторству.
Судьба всех троих сложилась трагично. Автор поэмы-мистификации "Зозендропия", многих талантливых стихотворений и статей Кость Буревий (родился в 1888 г. в слободе Велика Меженка, южная Воронежчина) с юных лет приобщился к революционному движению, за подпольную деятельность в российской партии социалистов-революционеров неоднократно арестовывался царской охранкой. В 1917 г. Буревий в Воронеже - председатель совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, депутат Всероссийского Учредительного собрания. В 1922-23 гг. Буревий оставляет активную политическую деятельность и переходит на литературную работу. В 1925 г. журнал "Червоний шлях" публикует отрывок из его романа "Хам", а также корреспонденции о жизни украинской общины в Москве, о действовавших там Украинском клубе. Украинской театральной студии и издательстве "Село i Micтo", в организации которого К. Буревий играл ведущую роль. Заметный резонанс в Украине имела изданная им в Москве книга "Европа чи Росія. Шляхи розвитку сучасної літератури" ("Европа или Россия. Пути развития современной литературы"), в которой Буревий выступил оппонентом Мыколы Хвылевого, обвиняя последнего в идеализации Европы и недооценке достоинств русской литературы. С 1927 г. Буревий выступил под псевдонимом “Эдварда Стрихи”, как беспощадный сатирик-пародист, высмеивая приспособленчество и советский карьеризм. В 1929 г. Буревий переезжает в Харьков, где он показал себя как знаток и критик театра, литературы, искусства, выпускает монографии об Амвросие Бучме, Дмитрии Левицком, Николае Самокише и др. Перу Буревия принадлежит написанная им в Москве историческая драма "Павло Полуботок", в которой, как и в ряде других произведений автор отчетливо заявил о своих национально-освободительных идеалах. Общественная позиция Буревия шла вразрез с требованиями большевистского режима в Украине, поэт подвергается преследованиям сталинской охранки, что принуждает его в сентябре 1934 г. возвратиться в Москву. Однако "карающая рука" вездесущих "органов" вскоре настигла его. По обвинению в националистической и террористической деятельности, причастности к покушению на Сергея Кирова поэт был осужден и расстрелян в 1934 году.
Был репрессирован после своего возвращения в Украину (Одесса) и погиб в заключении блестящий поэт и критик, получивший образование во Львовской политехнике и Венском университете уроженец Галиции Владимир Гадзинский - автор ряда изданных в Москве поэтических книг ("З дороги", "Айнштайн. Земля", "УРСР - поеми", "Заклик Червоного Ренесансу"), сборника статей "На безкровному фронті. Зауваження до літдискусії".
Григорий Коляда (в начале 20-х гг. переехал в Москву из Харькова), автор нескольких футуристически окрашенных поэтических сборников, изданных в Москве и Харькове, под угрозой преследований вынужден был в начале 30-х гг. отойти от литературного процесса, работал преподавателем теоретической механики в московских вузах. В первые дни Великой Отечественной войны с народным ополчением ушел на фронт, где и погиб в районе Ельни.
В 1925 г. усилиями Владимира Гадзинского, Григория Коляды, Костя Буревия в Москве создается украинское книжное издательство "CiM", которое уже в первые месяцы своей деятельности смогло издать пятнадцать названий книг украинских писателей, как классиков, так и современников. В том же году здесь выходит литературно-художественный журнал "Нео-Л1ф".
Заметными событиями стали публикация в издательстве "CiM" поэтического сборника Гео Коляды "Штурм и натиск" в оформлении Александра Родченко, "Избранных произведений" этого же автора. Отдельными книгами вышли поэмы Владимира Гадзинского "Призыв Красного Ренессанса" и Иеронима Дорожнего "Поезд смерти". Под редакцией Владимира .Гадзинского и Костя Буревия "CiM" издало 45-тысячным тиражом "Полный сборник произведений Тараса Шевченко в 2-х томах" на украинском языке в художественном оформлении выдающегося украинского художника Анатолия Петрицкого. Одновременно было положено начало серии "Библиотека украинских писателей в русских переводах".
Важным было то, что Московский центр "CiMa" не ограничивался московским кругом литераторов, но старался поддержать ростки украинской литературной жизни в Российской Федерации, оказать помощь филиалам в Сибири, Казахстане, на Кубани, а также отдельным членам Союза, ориентируясь при этом не только на профессиональные литературные силы, но также и на широкие круги начинающих авторов, рабселькоров. Такой "массовизм", подвергнутый справедливой критике в Украине, в практике "CiMa" имел и свое положительное значение. Ведь речь шла о приобщении к литературному творчеству на родном языке, к национальной культуре широких масс украинцев России, которые, казалось, были обречены здесь на полную ассимиляцию.
Интересной и поныне малоизученной страницей бытования украинской литературы в Российской Федерации является деятельность кубанского филиала "CiMa", который объединил литературные силы края (Мыкола Чайка, Иван Луценко, Ярослава Яр, Тымиш Иващенко, Кирило Тихий и др.). Новый толчок для своего развития украинская литературная жизнь в Придонье, Поволжье и на Северном Кавказе получила с возникновением крупных региональных украиноязычных газет в Ростове-на-Дону, Саратове, Краснодаре, а также с появлением здесь альманахов и журналов "Новий шлях", "Великий колектив", "Наступ", "Ленінським шляхом", налаживанием выпуска украинских книг в издательстве "Северный Кавказ". Так, в 1931 г. в издательствах Северо-Кавказского края было издано 149 названий украинских книг и брошюр общим тиражом 968 000 экз. Согласно плану на 1932 г. предусматривалось напечатать уже 600 названий тиражом 4 800 000 экз.
После ликвидации "CiMa" украинская литературная жизнь сосредоточилась на юге России вокруг литературной группы "Нова Кубань", за короткое время издавшей литературно-художественный сборник группы "Нова Кубань", а также остропублицистический очерк Федора Чапалы "Украинизация на Северном Кавказе", сборник стихотворений Иван Луценко, повесть Спиридона Добровольского "Степь на баррикадах" и др.
В конце 20-х гг. украинские литераторы Северо-Кавказского края сформировали украинские секции при местных писательских объединениях "пролетарских и крестьянских писателей". В них входили Спиридон Добровольский, Микола Михаевич, Павло Олиянчук, Юрий Таран, Василий Очерет, Федор Прийма, Микола Лола, Олекса Кирий, Юрий Коржевский, Юрий Безкровный и другие. В составе Всероссийского союза крестьянских писателей находилось немало литераторов Кубани, которые одновременно являлись членами всеукраинской писательской организации "Плуг", благодаря чему их произведения широко печатались и в Украине. Творчество украинских авторов Северного Кавказа было представлено также на страницах журнала "Подъем", где в течение ряда лет существовал украинский раздел.
Ярким представителем украинской литературы Кубани является оригинальный поэт и прозаик, талантливый актер Яков Жарко или Жарков (1861-1933 гг.), еще в дооктябрьские годы успевший издать семь книг: шесть поэтических сборников и один "Оповідань" ("Рассказов"), а также ряд брошюр - публицистических, краеведческих и научно-популярных, около сорока интересных публикаций в периодике. Еще больше (несколько сотен!) произведений остались в рукописях, запрещены самодержавной цензурой (циклы стихотворений "Боротьба" /"Борьба"/ и "По сумній дорозі" /"На печальном пути"/, сборники "Молодик. Пісні та думи" /"Молодой месяц. Песни и думы"/, "Оповідання. Книжка друга" /"Рассказы. Книга вторая"/, "3apiк" /"Зарок"/).
Именно здесь, на Кубани, на Северном Кавказе, где с конца XVIII века существовало мощное украинское расселение, и поныне во многом сохранившее свою этнографическую, фольклорную среду, начинали свой путь в литературу ныне широко известные украинские писатели - мастер исторического романа Спиридон Добровольский, живущий в США прозаик и поэт, автор уникальных строфических эпопей Василь Барка (В. Очерет), подвижник на ниве украинской культуры и образования в диаспоре Дмитро Нитченко (Д. Ниценко, Д. Чуб), впоследствии эмигрировавший в Австралию...
Там, на Кубани, они испытали и счастье первых творческих взлетов, и гонения за приверженность к родному слову, национальной культуре, которой не изменили и на чужбине.
На страницах ростовских и краснодарских газет периода начала коллективизации встречаем погромные отклики на книги местных украинских авторов. Василь Очерет в рецензии на его первую книгу "Шляхи" подвергся травле за то, что в его произведениях "нет ни единого слова о партии, комсомоле... Автор проводит свою линию, линию внепартийности. В сборнике умышленно пропущены вопросы сегодняшней классовой борьбы". И уже как приговор звучит вывод рецензии некоего Диомида Войналовича, опубликованный в украинской "Літературній газеті" (1932, № 7) под весьма показательным заголовком-диагнозом - "На правом фланге": "Такие песни... нам излишни".
Одновременно с прекращением украинизации в районах массового проживания украинцев на территории РСФСР (да и в самой Украине), которое фактически совпало с началом голодомора и массовым выселением украинских крестьян, казачества под предлогом борьбы с кулачеством, были ликвидированы и очаги украинской литературы в России. Многие украинские журналисты, учителя, библиотекари вскоре были лишены не только изданий на родном языке, но часто лишались свободы и самой жизни, будучи репрессированы и запроторены в сталинский ГУЛАГ.
"Расстрелянное возрождение" - это определение известного трагического периода в развитии украинской культуры в полной мере применимо и к характеристике трагически завершенного эпизода неосуществившегося становления украинского литературного процесса в РСФСР.
С началом 30-х годов, широкомасштабных сталинских репрессий, искоренением ростков украинизации, украинская литературная жизнь в пространстве "восточной диаспоры" фактически замирает. Уцелевшие украинские авторы вынуждены были на долгие десятилетия замолкнуть (как, например, московский поэт Антон Чужий), а некоторые - и эмигрировать (Вас. Очерет, Дм. Нитченко).
Листая издания украинских писателей, живших и творивших в двадцатые годы в Москве, Краснодаре, Ростове-на-Дону, мы имеем возможность сравнить эти альманахи, сборники и журналы с подобными изданиями западной украинской диаспоры того времени, выходившими в США и Канаде. И приходим к выводу, который, надеемся, никого не обидит: произведения украинских литераторов из России (несмотря на известный идеологический налет, прессинг матереющего соцреализма), по своей идейно-художественной силе, глубине содержания, национальному своеобразию часто ничуть не уступали творческим достижениям их коллег из западной диаспоры. И это естественно: ведь украинские писатели, в России, почти не дистанцировались от материка родной культуры ни географически, ни исторически, ни, разумеется, культурно, а часто - и этнографически, ибо жили и работали нередко в украинской этнической среде. Казалось бы, все это составляло животворную почву для нормального литературного развития...
Изучение этой трагически оборванной страницы в истории украинской культуры имеет важное значение как для воссоздания целостной картины мирового контекста развития украинской культуры, так и с учетом перспектив духовного возрождения современного украинства, его культуры в условиях демократической России.
В последние годы в Москве, Оренбурге, Новосибирске, Краснодаре, Республике Коми появились "первые ласточки" такого возрождения - новые книги, журнальные и газетные публикации украинских литераторов из России, которые в своей совокупности засвидетельствовали присутствие здесь, хотя и немногочисленных, разрозненных, однако достаточно интересных и активных литературных сил, которые в непростых современных условиях способствуют распространению и утверждению украинского слова в диаспоре, ознакомлению с украинской культурой российской общественности.
В Российской Федерации после 1991 года жили и работали члены Союза писателей Украины: москвичи - известный литературовед и культуролог Юрий Барабаш, поэтесса Юлия Иллина, литературовед, переводчик и публицист Александр Руденко-Десняк, литературовед Нина Надъярных, поэт и художник Иван Шишов, хабаровчанин, переводчик с китайского и японского языков Григорий Турков. Украинскими писателями по праву считаются лауреат Государственной премии имени Т.Г. Шевченко, известный шевченковед, прозаик из Оренбурга Леонид Большаков, много сделавший в области шевченковедения петербуржец Павел Жур, поэт, прозаик, переводчик из Калуги Александр Струк, поэт и переводчик Валентина Шевченко из Ессентуков, этнограф и фольклорист из Уфы Василий Бабенко, исследователь украинской литературы из Краснодара Виктор Чумаченко...
Яркой звездой вспыхнула на небосклоне украинского духовного возрождения в России многогранная деятельность философа и поэта из Новосибирска, академика Ильи Ладенко, успевшего в 90-е годы издать в своем городе три поэтических сборника (два из них - на родном языке). В послесловии к последней книге "Слова достоинства" автор, самокритично отмечая "известные несовершенства своей поэзии", объясняет читателям желание опубликовать свои произведения также и на русском языке: "Во-первых, в России проживают украинцы, не владеющие или плохо владеющие родным языком, что не отменяет их приобщения к национальной культуре. В особенности много о таком приобщении стали говорить в контексте общего духовного возрождения России. Во-вторых, знакомство с украинской культурой чрезвычайно важно и для представителей русского народа и других народов России... Это может позволить сборнику сыграть скромную роль одного из инструментов межнационального и межкультурного общения, послужить возникновению и укреплению интереса к литературным произведениям современных украинских авторов".
Эти и другие примеры свидетельствуют о реальной украинской литературной жизни в Российской Федерации. Жизнь, которая в рассеянии, и вопреки всему, имеет неукротимую склонность к возрождению. У нее есть традиции, история, опыт предшественников.
Глубже изучать этот опыт, вводить его в общеукраинский, а также и общероссийский социокультурные контексты - дело чести историков литературы. Нельзя не согласиться с мнением доктора филологических наук Нины Надъярных, утверждающей, что именно с познанием диаспорного вклада открываются реальные перспективы осуществления давно назревшей систематики этнических компонентов культуры, культурологической типологии регионов и этнических сообществ, а также культурно-государственных возрожденческих процессов на территории бывшего СССР.
В своей статье мы попытались затронуть лишь малую толику этой большой проблемы, обозначить некоторые временные и географические, личностные координаты развития украинского литературного движения в России, указать на драматичность этого процесса в условиях имперского и тоталитарного режима.
Очевидно, что широкое украинское диаспорное поле в России, будучи оплодотворенным национальной культурой, способно приносить духовный урожай, в том числе и на литературной ниве.
Будем помнить об искре, которая теплится под пеплом забвения.
Да не угаснет.
Виталий КРИКУНЕНКО,
член Союза писателей Украины и Союза писателей РФ.
| Коментарі (0) |