У Чехові ворушкався українець.....
29 січня 1860 року народився АНТОН ЧЕХОВ. У Таганрозі, Єкатеринославської губернії (себто на Дніпропетровщині; нині Таганрог це Ростовська обл., РФ).
У Чехові, як в Гоголі, ворушкався українець. Звісно, він передусім російський письменник, але ж і українські ноти прозирають у візерунку його слів. Марія Заньковецька, яка певний час товаришувала з письменником (ніби й роман у них трапився), свідчила: Чехов умовляв її перейти на російську сцену. Актриса соромила його: «що ж він, сам українець, а намовляє мене на зраду. Соромила його, що він, сам українець, не пише рідною мовою…». У відповідь Чехов обіцяв написати п’єсу, де одна із ролей буде написана, спеціально для Заньковецької, українською. Не написав…
«РОССИЯ - ГРОМАДНАЯ РАВНИНА, ПО КОТОРОЙ НОСИТСЯ СТРАШНЫЙ ЧЕЛОВЕК…»
Россию Антон Павлович любил, но русских критиковал беспощадно. Особенно за отношение к труду.
"Странное существо - русский человек! В нем, как в решете, ничего не задерживается. В юности он жадно наполняет душу всем, что под руку попало, а после тридцати лет в нем остается какой то серый хлам. Чтобы хорошо жить, по-человечески - надо же работать! Работать с любовью, с верой. А у нас не умеют этого. Архитектор, выстроив два-три приличных дома, садится играть в карты, играет всю жизнь или же торчит за кулисами театра. Доктор, если он имеет практику, перестает следить за наукой, ничего, кроме "Новостей терапии", не читает и в сорок лет серьезно убежден, что все болезни - простудного происхождения. Я не встречал ни одного чиновника, который хоть немножко понимал бы значение своей работы: обыкновенно он сидит в столице или губернском городе, сочиняет бумаги и посылает их в Змиев и Сморгонь для исполнения. А кого эти бумаги лишат свободы движения в Змиеве и Сморгони, - об этом чиновник думает так же мало, как атеист о мучениях ада…»
«ЭТА НАЦИЯ ЛЕНИВА ДО НЕИСТОВСТВА…»
До українців ставився ніби краще. Відомий його лист із дачі Лінтварьових, поблизу Сум, 1988 року.
«Живу я в усадьбе близ Сум на высоком берегу реки Псла (приток Днепра)... Вокруг в белых хатах живут хохлы. Народ все сытый, веселый, разговорчивый, остроумный... Нищих нет. Пьяных я еще не видел, а матерщина слышится очень редко, да и то в форме более или менее художественной». Відсутність п’яних і матірної лексики (як її люблять деякі наші письменники нині!) - це, звичайно, порівняння з російським селом.
Утім, українців теж шпетив за ледачкуватість, хоча тут більше самоіронії. Доволі добродушної - бо ж це про себе. У листі до письменниці Лідії Авілової (вона твердила, що у неї й Чехова був роман) писав: «Вы работаете очень мало, лениво. Я тоже ленивый хохол, но ведь в сравнении с Вами я написал целые горы!». Й уже іншому адресату: «Прости, голубчик Виктор Александрович, я весьма аккуратно получал твои письма, и заказные и простые, не отвечал же, потому что все никак не мог собраться. Ведь я хохол, а эта нация ленива до неистовства».
І ще:
«Пьеса Потапенко прошла со средним успехом. В пьесе этой есть кое-что, но это кое-что загромождено всякими нелепостями чисто внешнего свойства (например, консилиум врачей неправдоподобен до смешного) и изречениями в шекспировском вкусе. Хохлы упрямый народ; им кажется великолепным всё то, что они изрекают, и свои хохлацкие великие истины они ставят так высоко, что жертвуют им не только художественной правдой, но даже здравым смыслом».
Додам, що у ті часи слівце «хохол» не мало того відтінку, який виник пізніше.
Сергій ТРИМБАЧ
У Чехові, як в Гоголі, ворушкався українець. Звісно, він передусім російський письменник, але ж і українські ноти прозирають у візерунку його слів. Марія Заньковецька, яка певний час товаришувала з письменником (ніби й роман у них трапився), свідчила: Чехов умовляв її перейти на російську сцену. Актриса соромила його: «що ж він, сам українець, а намовляє мене на зраду. Соромила його, що він, сам українець, не пише рідною мовою…». У відповідь Чехов обіцяв написати п’єсу, де одна із ролей буде написана, спеціально для Заньковецької, українською. Не написав…
«РОССИЯ - ГРОМАДНАЯ РАВНИНА, ПО КОТОРОЙ НОСИТСЯ СТРАШНЫЙ ЧЕЛОВЕК…»
Россию Антон Павлович любил, но русских критиковал беспощадно. Особенно за отношение к труду.
"Странное существо - русский человек! В нем, как в решете, ничего не задерживается. В юности он жадно наполняет душу всем, что под руку попало, а после тридцати лет в нем остается какой то серый хлам. Чтобы хорошо жить, по-человечески - надо же работать! Работать с любовью, с верой. А у нас не умеют этого. Архитектор, выстроив два-три приличных дома, садится играть в карты, играет всю жизнь или же торчит за кулисами театра. Доктор, если он имеет практику, перестает следить за наукой, ничего, кроме "Новостей терапии", не читает и в сорок лет серьезно убежден, что все болезни - простудного происхождения. Я не встречал ни одного чиновника, который хоть немножко понимал бы значение своей работы: обыкновенно он сидит в столице или губернском городе, сочиняет бумаги и посылает их в Змиев и Сморгонь для исполнения. А кого эти бумаги лишат свободы движения в Змиеве и Сморгони, - об этом чиновник думает так же мало, как атеист о мучениях ада…»
«ЭТА НАЦИЯ ЛЕНИВА ДО НЕИСТОВСТВА…»
До українців ставився ніби краще. Відомий його лист із дачі Лінтварьових, поблизу Сум, 1988 року.
«Живу я в усадьбе близ Сум на высоком берегу реки Псла (приток Днепра)... Вокруг в белых хатах живут хохлы. Народ все сытый, веселый, разговорчивый, остроумный... Нищих нет. Пьяных я еще не видел, а матерщина слышится очень редко, да и то в форме более или менее художественной». Відсутність п’яних і матірної лексики (як її люблять деякі наші письменники нині!) - це, звичайно, порівняння з російським селом.
Утім, українців теж шпетив за ледачкуватість, хоча тут більше самоіронії. Доволі добродушної - бо ж це про себе. У листі до письменниці Лідії Авілової (вона твердила, що у неї й Чехова був роман) писав: «Вы работаете очень мало, лениво. Я тоже ленивый хохол, но ведь в сравнении с Вами я написал целые горы!». Й уже іншому адресату: «Прости, голубчик Виктор Александрович, я весьма аккуратно получал твои письма, и заказные и простые, не отвечал же, потому что все никак не мог собраться. Ведь я хохол, а эта нация ленива до неистовства».
І ще:
«Пьеса Потапенко прошла со средним успехом. В пьесе этой есть кое-что, но это кое-что загромождено всякими нелепостями чисто внешнего свойства (например, консилиум врачей неправдоподобен до смешного) и изречениями в шекспировском вкусе. Хохлы упрямый народ; им кажется великолепным всё то, что они изрекают, и свои хохлацкие великие истины они ставят так высоко, что жертвуют им не только художественной правдой, но даже здравым смыслом».
Додам, що у ті часи слівце «хохол» не мало того відтінку, який виник пізніше.
Сергій ТРИМБАЧ
| Читайте також |
| Коментарі (0) |